О качестве петербургской архитектуры, роли современных зодчих в реализации проектов, о нехватке политической воли и о совещательной функции Градсовета «Строительному Еженедельнику» рассказал руководитель Архитектурного бюро «Студия 44» Никита Явейн.

- Никита Игоревич, некоторое время назад раздавалось немало упреков в низком качестве совре­менной петербургской архитек­туры. Как Вы оцениваете ее сегодняшний уровень и можно ли говорить о повышении качества?

- Для понимания ситуации прежде всего необходимо развести понятия «каче­ство работы архитекторов» и «качество архитектуры реализованных проектов». Сегодня это совершенно разные вещи. Примерно две трети возводимых сейчас зданий (если не три четверти) строятся вообще без участия архитектора - по крайней мере, в таком качестве, как мы понимаем эту профессию, то есть чело­века, осуществляющего проектирование объекта и несущего за это определенную ответственность.

Большая часть строительства идет по разработкам проектных бюро или про­ектных подразделений при строительных компаниях. И их задача - чисто техни­ческая и сводится, по большому счету, к обеспечению необходимого количества «квадратов» в объекте под разный функ­ционал, созданию квартирографии, желае­мой девелопером, и контроле за соблюде­нием многочисленных нормативов.

Второй довлеющий фактор - общее стремление к снижению себестоимости строительства. По сути, мы дошли до «хрущевской» идеи добиться максималь­ного снижения цены жилья (пусть даже в ущерб всему), чтобы обеспечить им как можно больше людей. Только если в 1950- 1960-х годах это была государственная задача и над снижением себестоимости работали целые институты, то сейчас это «воля рынка», а точнее, значительной части девелоперов, которые на нем рабо­тают. Но принцип отсечения «архитектур­ных излишеств», а по большому счету - излишности самой архитектуры - при этом сохраняется.

Еще один фактор влияния - огромное число различных нормирующих докумен­тов, регламентирующих каждую мелочь, которые превращают проектирование в своего рода математическую игру, целью которой становится найти способ извлечь из имеющегося участка максимальную прибыль. Главная задача при этом - все учесть и между собой как-то увязать, что совсем непросто, учитывая то, что нормы сплошь и рядом противоречат друг другу. Дополнительной пикантности процессу добавляют постоянные изменения дей­ствующих нормативов, что приводит к необходимости переделывать проект.

В этой ситуации говорить о качестве архитектуры или кризисе профессии не приходится. Речь идет о сформировав­шейся практике, о ситуации, сложившейся в сфере проектирования и строительства в России вообще и в Санкт-Петербурге в частности. И эта система в значительной степени просто не подразумевает необхо­димости архитектора как такового. Соот­ветственно, обвинять архитекторов в низ­ ком качестве проектов, при том, что они не принимали никакого участия в их разра­ботке, просто нелепо.

- То есть профессия архитек­тора практически исчезла?

- Нет, конечно, не до такой степени ситуация запущена. Есть серьезные архи­тектурные организации, котбрые прошли через все наши пертурбации последних лет, научились выживать в «безвоздушном пространстве». Это и опытные специали­сты, и молодые талантливые архитекторы, которые продолжают работать, доказывая, что наша профессия сохранилась. И надо отметить, что многие петербургские про­екты получают признание и на россий­ском, и на международном уровне. Так что мы умеем делать хорошую архитектуру, в лучших своих проявлениях как мини­мум не хуже европейской. Другое дело, что потенциал этот, к сожалению, пока недо­статочно востребован.

- И все-таки, возвращаясь к общей ситуации, можно ли гово­рить, что в среднем качество реа­лизуемых проектов за последние, скажем, 10-15 лет выросло?

- В общем и целом - да. Это, конечно, касается, конечно, не всего, что строится в городе, но усреднённо можно гово­рить, что общий уровень проектирования вырос. Прежде всего это, конечно, каса­ется проектов, в которых архитекторы приняли хотя бы мало-мальски заметное участие. При этом, конечно, надо понимать, что даже если девелоперы привлекают серьез­ную архитектурную организацию, задача снижения себестоимости строительства все равно остается. То есть архитекторы понимают, что свои «изыски» они должны уложить в определенный бюджет, за пре­делы которого выйти в любом случае не получится.

Есть и такой фактор, как стоимость про­ектирования в общем объеме инвестиций в строительство объекта. Она и раньше была невысока, а сейчас снизилась до совершенно смешного уровня. Фактически это 1-2% от общего объема инвестиций, если 3% - это уже много. В Европе эта доля тоже существенно снизилась - и, как раньше, 10% от общей суммы инвестиций на проектирование уже не выделяют. Но в зависимости от функционала объекта доля варьируется в диапазоне 5-8%. Мы о таком не можем и мечтать.

А если наложить на это разницу в общих затратах на проект (у нас - 1-2 тыс. евро на 1 кв. м здания, в Европе - 5-6 тыс.), то становится ясно, что оплата труда архитек­торов в Петербурге в 4-5 раз ниже, чем за рубежом. Расходы же при этом не намного ниже (одно лицензионное программное обеспечение чего стоит). Ну а поскольку архитектурные бюро - это коммерческие организации, они должны поддержи­вать рентабельность своей деятельности, то, конечно, приходится брать в работу больше проектов, но каждому из них уде­лять, возможно, меньше внимания, чем хотелось бы.

- Насколько сильное давление заказчики оказывают на архитекторов? Удается ли зодчим отстоять свою позицию в случае разногласий? И меняется ли отношение заказчиков в зависимости от класса объекта?

- «Общего знаменателя» тут нет. Есть архитектурные бюро, условно говоря, более «сговорчивые», максимально ста­рающиеся выполнить требования заказ­чика. Иногда это молодые компании, кото­рые недавно вышли на рынок, и им нужно на нем как-то закрепиться. Есть менее «сговорчивые» архитекторы, старающиеся отстоять свое видение проекта. Поскольку в целом рынок сложившийся и позиции, занимаемые мастерскими, известны, то девелоперы, в зависимости от своих взглядов на функцию архитектора, обращаются в ту или иную организацию.

Есть, конечно, исключительные ситуа­ции, когда проект привлекает обществен­ное внимание, имеет резонанс, требует широкого обсуждения. Тогда девелоперы предпочитают выбрать архитектора «с именем», он получает достаточно большую свободу для творчества, и его позиция будет учитываться достаточно серьезно. Другое дело, что таких проектов не так много.

Класс объекта, конечно, оказывает влияние на качество проекта. Для элит­ных проектов и практически всего бизнес- класса девелоперы привлекают архитекто­ров. Но и здесь ситуации бывают разные. Некоторые предпочитают побольше вло­жить в отделку, оборудование, инфра­структуру, а архитектурной составляющей объекта особого внимания не уделяется.

- Вы сказали, что в целом уро­вень проектов в городе вырос. Есть ли в этом заслуга Градсовета?

- На мой взгляд, роль Градсовета поло­жительная. И это видно из одного факта. Когда сталкиваешься с не самыми, мягко говоря, удачными проектами, построенными в городе, выясняется, что обсуждения на Градсовете они почему-то не проходили. Либо же на заседании проект был  подвергнут критике, но затем все-таки у был реализован. То есть, по крайней мере,  самые неудачные варианты по большей  части все-таки отфильтровываются.

Кроме того, у людей часто неверное у представление о том, что такое градсовет. Это не решающий орган - решения  принимаются на уровне Комитета по гра­достроительству и архитектуре, главным архитектором города. Градсовет – это орган совещательный, на его заседаниях профессионалы высказывают свой взгляд и на тот или иной проект. Часто мнения различны. Важен сам факт, что обсуждение состоялось, экспертное сообщество обменялось взглядами. А главный архитектор волен как согласиться с высказанными  мнениями, так и нет; это его зона ответственности. В этом смысле, на мой взгляд, даже голосование в Градсовете - избыточно, поскольку решающего значения  оно не имеет.

- В начале беседы Вы описали я довольно печальную ситуацию в сфере проектирования. Можно ли как-то изменить сложившееся положение?

- В принципе, изменить ситуацию мог бы социальный запрос на хорошую архи­тектуру. Но, к сожалению, его пока нет, в том числе и со стороны состоятельных людей, которые могли бы себе позволить нанять лучших мастеров. Этого пока не происходит. Пока взгляд на архитектуру остался на уровне «красные пиджаки с золотыми пуговицами - это красиво».

Вторым фактором, способным повлиять на положение, может стать политическая воля власти. Во Франции, например, архитектурные конкурсы на крупные проекты общенационального масштаба курируют непосредственно президенты страны. У нас и близко такого нет, даже на уровне участия региональной власти. Не говоря за уже о том, что часто конкурсы проводятся, архитекторы представляют свои работы, проходит экспертное обсуждение, запускается голосование в Интернете, жюри определяет победителя. И на этом все заканчи­вается, проект так и не строится. Я и сам не раз оказывался в такой ситуации. Если будет государственная воля в этой сфере - изменится и качество архитектуры. Екатерина II знала архитектуру на уровне лучших зодчих своего времени, Интересовалась, вникала во все последние веяния. И Александр I тоже был .хороший знаток. И Николай I, как бы к нему кто ни относился, - тоже знал толк в архитек­туре, разбирался в этом очень серьезно, Ну так все и получалось, тогда строились шедевры, которые восхищают нас по сей день. Сейчас, к сожалению, общее отношение к архитектуре - как к чему-то второстепенному. Ну и результат соответствующий.

Дата публикации: 12/08/2019 18:48

Дата последнего обновления: 12/08/2019 18:52