Забор может являться и произведением искусства, и символом тоталитаризма. В современной России повальное заборостроение началось с появлением частной собственности.

В СССР монополией устанавливать ограды и границы обладало государство. В начале 1990-х эта монополия была разрушена. «Когда началось массовое строительство подмосковных дач после перестройки, то их сразу стали окружать высокими заборами,— вспоминает культуролог и историк архитектуры Владимир Паперный.— Эти заборы часто появлялись раньше самого кирпичного дворца». Желание огородиться проявилось и в системе доступа в подъезды многоквартирных домов. «Чтобы попасть к себе домой, человек должен миновать в среднем пять армированных дверей: три в подъезде, четвертая — в тамбуре на этаже и пятая — собственно дверь в квартиру. Хотя у нас нет такого уровня общественной опасности, мы не в Йоханнесбурге живем, не в Колумбии»,— отмечает политолог и историк из НИУ-ВШЭ Сергей Медведев.

Бум строительства заборов пришелся на начало нулевых. Рынок в Московском регионе, по словам Петра Сапожникова, рос в геометрической прогрессии до 2014 года: «Сначала был запрос на простые заборы из сетки-рабицы: тогда скупались большие объемы земли в Подмосковье и образовывались садовые товарищества». Вскоре на смену им пришли заборы сплошные — из профлиста.Сегодня забор из профилированного настила — самая распространенная глухая» ограда если не в стране, то Московском регионе точно. Как минимум он может конкурировать за это звание с советскими бетонными заборами с ромбиками, которые можно встретить в каждом городе по всей стране.

Эту «плиту ограды ПО-2», известную сегодня как «забор Лахмана», создал в 1970-х советский архитектор Борис Лахман. За дизайн плит он даже получил бронзовую медаль ВДНХ и 50 руб. премии. Со временем Лахман эмигрировал в США, где преуспел на архитектурном поприще. А плиты остались. «Забором Лахмана» по-прежнему окружены стройки, воинские части, заводы, предприятия, компании, гаражи, железнодорожные пути и разнообразные пустыри. Столичные власти, правда, еще в 1997 году запретили их использовать в центре города. Но дальше дело не пошло. Более того, бетонное ограждение все еще производят. Например, Очаковский комбинат ЖБИ в Москве предлагает четыре разновидности «забора Лахмана» — по 6–7 тыс. руб. за панель (видимо, недорогая долговечность, пусть и некрасивая,— ходовой товар).

Если про «забор Лахмана» известно, откуда он взялся, то с забором из профнастила у нас все не так определенно. Изобретателем самого материала считается британский инженер Генри Робинсон Палмер (1795–1844). Изготавливали профнастил поначалу из кованого железа, что было дорого, и в основном для кровли.

Новую жизнь материал получил в XX веке, когда начали массово применять сталь. «В СССР профлист был очень дефицитным, железо для частного использования было не достать. В 1960-е с трудом его доставали для бетонных работ. И только в перестройку стали делать металлическую крышу, имитирующую черепицу»,— рассказывает Алексей Крашенинников. Популярность профлист стал набирать в 1990-е, когда появилась автомобильная краска, защищающая его от ржавчины. Им стали активно крыть крыши, продолжает Крашенинников: «А потом этот материал неожиданно перешел на заборы». 

Для американского фермера забор — это прежде всего разграничение, которое позволяет избежать спора о границах собственности. «Есть еще так называемый белый забор — это символ дома, невысокая ограда из вертикальных белых планок,— объясняет Владимир Паперный.— Американская мечта подразумевает, что у тебя появился дом и такой вот белый деревянный забор. Причем невысокий, через который все видно и легко перепрыгнуть. Это абсолютно условная вещь, она ни от чего не защищает».Такое возможно только при развитых институтах собственности и права, в надежде в том числе и на справедливый суд.

В России ситуация иная. «В обществе, где каждый жил в условиях страха вторжения со стороны государства и человека, забор — это символ стремления к покою и личному пространству»,— пишет Максим Трудолюбов, бывший редактор отдела «Комментарии» газеты «Ведомости», в книге «Люди за забором. Частное пространство, власть и собственность России». По его мнению, есть как минимум три причины живучести заборов в России: «Во-первых, они были и остаются памятниками до конца не реализованной мечте о приватности. Во-вторых, служат псевдорешением проблемы собственности — ее недостаточной легитимности и слабой защищенности. В-третьих, заборы — это физическое проявление недоверия людей друг к другу. Ограды служат этим целям повсюду, но именно у нас нужда в них продержалась дольше, чем в других обществах, и оказалась более выраженной». 

Как поет в песне «Гимн забору» популярная группа «Машина времени»:

 И если хочешь на земле

Оставить память о себе,

Тогда построй еще один забор.

По материалам www.kommersant.ru/doc/3299744

Дата публикации: 20/05/2017 22:45

Дата последнего обновления: 20/05/2017 22:50